Домбровский Юрий - Обезьяна Приходит За Своим Черепом
Юрий Осипович Домбровский
(1909-1978)
ОБЕЗЬЯНА ПРИХОДИТ ЗА СВОИМ ЧЕРЕПОМ
Роман
Любови Ильиничне Крупниковой
с уважением и благодарностью
посвящает эту книгу автор
ПРОЛОГ
Прежде чем приступить к подробному изложению всего того, что произошло
со мной ровно пятнадцать лет назад, в дни оккупации, необходимо хотя бы в
двух словах коснуться событий, побудивших меня взяться за перо. Но,
во-первых, кто я такой? Меня зовут Ганс Мезонье, мне двадцать семь лет, два
года тому назад я с медалью окончил Высшую школу юридических наук и до
последней недели редактировал юридический отдел самой большой газеты нашего
департамен-та. Формально редактором ее я состою и поныне, - но об этом
после. Каждый день в течение двух лет, с двенадцати до четырех, я сидел в
кабинете, просматривая целые груды судебных фотографий, газетных вырезок,
отчетов и полицейских протоколов, а раза три в месяц выступал с
развернутыми статьями по тем или иным вопросам. Конечно, приходилось писать
о всяком, - мои милые соотечественники и современники падки на все
необычайное и кровавое, все они любят загадочные преступления, невероятные
убийства, взломы несгораемых шкафов, таинствен-ные автомобили без номеров и
фар, и такие дела, как, скажем, отцеубийство или осквернение трупа, им
только подавай.
Надо сказать, что на убийства нам везло. Не так давно было, например,
такое: пятнадцатилет-няя школьница через окно в сад застрелила отца,
которого, кстати, очень любила. Застрелила она его ночью, когда он сидел за
письменным столом, отослав спать всех домашних и нетерпеливо ожидая жену,
отлучившуюся неизвестно куда и к кому, - впрочем, он и дочка отлично знали,
куда и к кому, - выстрел был произведен именно из пистолета любовника
матери, офицера криминальной полиции. После убийства девочка подбросила две
неиспользованные гильзы в корзину с грязным бельем, разделась, легла спать
и была разбужена только полицией, уводившей ее мать. Был громкий процесс.
Любовника и мать казнили, дочку, наследницу всего состояния, отдали под
опеку бабушки. И вот, выждав с полгода, девочка явилась с повинной в
полицей-президиум и рассказала все. Это был сенсационный материал, и тираж
нашей газеты в дни суда увеличился ровно вдвое. А девочка давала обширные
интервью репортерам, фотографировалась и так и этак и раздавала
автографы.Пришлось нанять специального человека, чтоб следить за всеми
перипетиями процесса. Да и я не вылезал в те дни из суда ровно десять дней.
Еще лучше газета заработала на другом деле, облетевшем весь мир. В
одной из великих держав, без всяких к тому доказательств, по оговору
единственного свидетеля, к тому же самого арестованного и ждущего суда по
этому же делу, присудили к смерти двух супругов. Они обвинялись в шпионаже,
во-первых, в передаче секретнейших военных документов иностранной державе,
во-вторых, в тайных связях с Восточной Европой, в-третьих, и именно
последний пункт и освещал все дело, темное и бездоказательное до
чрезвычайности. Было совершенно ясно, что обвинительный акт - вульгарнейшая
полицейская фальшивка, а приговор - расправа правитель-ственных верхов с
неугодными людьми, которым вдруг почему-то перестали доверять. В эти дни мы
печатали материал, поступающий со всех сторон, гонясь только за количеством
строк. Так я работал в течение двух лет, и все это оборвалось сразу.
Вот как это случилось.
Несколько дней тому назад, возвращаясь из редакции, я зашел в почтовую
контору, на адрес которой получаю свою корреспонденцию во