Доренко Сергей - 2008
СЕРГЕЙ ДОРЕНКО
2008
Аннотация
Путин давно чувствовал себя даосом. Еще в двухтысячном году один знакомый рассказал ему о даосизме. И о том, что он, Путин, стихийный даос. «Так море стоит ниже всех и не предпринимает никаких действий, однако все реки и ручьи отдают ему свою воду», — сказал знакомый.
Понравилось Путину, что гэбушное его искусство встраиваться, мимикрировать и выкручиваться было истолковано так возвышенно этим самым дураком знакомым. Захотелось Путину узнать поподробнее, каков он таков есть даос на самом деле.
Роман «памяти Путина», в котором чеченцы захватывают АЭС, американцы вводят в Москву войска, а власть берут нацболы во главе с Лимоновым. Все эти ахи страхи исходят от обиженного и разочарованного «политического киллера» Сергея Доренко, прославившегося блистательным телерозыгрышем заказа на устранение Лужкова, а теперь, в свою очередь, выдавленного из мира социально живых.
А что делать: профессия такая. Сделал дело — гуляй на все четыре стороны. Доренко гулять не согласен.
И вот написал роман.
От автора
Прежде всего хотел бы обратить внимание читающей публики на то, что в предложенном тексте абсолютно все герои с их мыслями и поступками, все события, эпоха и географические местности — существуют только и исключительно в сознании автора. И представляют собой вымысел, сон, фантазию.
Они — игра воображения. Как и Вы, уважаемый читатель.
Таким образом, никто не вправе претендовать на какую бы то ни было степень сходства с моими персонажами. В том числе и они сами.
Предвидя попытки вероятно существующих вне и помимо моей фантазии жителей иных сознаний опротестовать порожденные мной артефакты, твердо и категорически заявляю: любая попытка примазаться к моим событиям, выдать себя за одного из моих персонажей будет рассмотрена мною как незаконное вторжение на территорию суверенного вымысла.
Памяти Владимира Путина. Того, о котором я вспоминаю с сожалением. С пониманием. С горечью. С гордостью.
С иронией. А как еще вспоминать о своей наивности?
Январь
7 января, понедельник
— Wahrend man den, Tisch deckt, lassen wir die RussischeGebackstuckchen, die Piroschki, anschmecken, die Ihnen letztesmal so gefallen haben.
— Oh, die Russische Piroschki sind vortrefflich! [1] — с готовностью обрадовался приглашению Путина Шредер. Немец посмотрел на пирожки ласково, будто на выводок котят. Не меняя выражения лица, посмотрел также и на Путина. Потом перевел взгляд на фрау Шредер и госпожу Путину.
Фрау Шредер восторг разделила. Госпожа Путина взгляд отвела. Она казалась застенчивой.
А смущаться то было нечего, пирожки пекла не она, а Эльвира Николаевна. Кто такая эта Эльвира Николаевна, нам и дела нет. Тетка какая то. Ну, наловчилась печь сдобные пирожки с капустой и крошеными яйцами.
Делает много каждый раз. Владимир Владимирович почти не ест, а остывшие отдают в помещение охраны.
Вот бы, забыв про лицемерие, госпожа Путина сказала бы Шредеру этому: «Напрасно вы, друг мой, посматриваете на меня, нахваливая пирожки, это не моя работа, а раз уж они привели вас в такой сверхъестественный восторг, давайте приведем с кухни Эльвиру Николаевну. Вы лично поблагодарите мастерицу».
А Шредер бы, сняв на время маску лицемерного восторга, сказал бы прямо: «Люд, не будь дурой, далась мне эта ваша баба с кухни, вместе с ее пирожками. Я и есть то не хочу».
Не отказавшийся от лицемерия однажды, вынужден лицемерить и дальше. Шредер присел к длинному темному журнальному столу и придвинул тарелочку. Он надломил блестящий пухленький треугольник
